Родился Павел Адрианович Кузнецов 9 июня (21 июня) 1875 года в селе Лукина поляна Нижнеломовского уезда Пензенской губернии. Отец его был верхнеломовский мещанин, мать – крестьянка (девичья фамилия Северинова), уроженка села Фёдоровка. Андриан Иванович Кузнецов был сыном вольноотпущенного крестьянина, бывшего крепостного, а позже стал мещанином. О первых годах жизни маленького Павла в селе Лукина Поляна никаких данных не сохранилось. Известно, что через год после его рождения в селе случился страшный пожар. Сгорела церковь и 66 крестьянских домов. Возможно, это стало причиной переезда семьи из Лукиной Поляны. Первое упоминание самого Павла Андриановича о своём детстве относится к 1881 году, когда ему было шесть лет. В это время семья Кузнецовых проживала в селе Чернецовка Пензенского уезда. Отец Павла работал сидельцем в винных лавках. А так как у хозяина винные лавки располагались в разных сёлах и деревнях, то и семья Кузнецовых «кочевала» с места на место. В 1882 году местом их жительства стало село Фёдоровка. Жили в избе племянника мамы Дмитрия Павловича Бокова. Потом семья жила в общественных сельских заведениях, винных лавках, которые находились вдалеке от крестьянских усадеб, на площади. Такие помещения сельские общества сдавали в аренду откупщику, а тот в свою очередь вручал «патент» на право торговли ответственному сидельцу. Как правило, у откупщика была сеть таких винных заведений, находящихся в различных местах губернии, куда со своих винокуренных заводов поставлялась продукция. Именно поэтому семья сидельца Кузнецова А.И. часто переезжала с место на место. В 1886 году семья уже живёт в селе Андреевка Нижнеломовского уезда в имении известных помещиков – дворян Араповых. Жили у родственников, у тётки Павла Анастасии Ивановны, отец Павла по-прежнему продолжал работать в винных лавках. В 1885 – 1888 годах Павел обучался в образцовом училище Министерства народного просвещения в селе Головинщино Нижнеломовского уезда, где жил «на хлебах» с оплатою за полный пансион 3 рубля в месяц. Отец с семьёй продолжал жить в соседних сёлах Низовке и Блиновке. В Головинщино Павлу приходилось квартировать в разных семьях. Школа в Головинщино была двухклассной, в программе значились следующие предметы: русская история – новая, геометрия, география, арифметика (правило процентов, учёта векселей и т.д.). Это давало право поступления в различные профильные училища: техническое, землемерное, садоводство и другие. Первое время Павел тосковал по семье, поэтому учился не столь успешно, прогуливал занятия и даже остался на второй год. Позже, смирившись, исправился и в дальнейшем стал примерным учеником. В 1888 году Павел Кузнецов поступил в Нижнеломовское городское четырёхклассное училище, сразу во второй класс. Павел Андрианович в своём дневнике писал: «Отец платил за меня полный пансион 4 руб. в месяц. На каникулы летние, рождественские, пасхальные и даже на масленицу ездил к своим в село, причём перед Пасхой, когда зимние дороги уже нарушались, приходилось добираться с большим трудом, иногда пешком. Отец приходил за мной сам за 45 вёрст и вёл меня домой, выбирая места переправ через овраги и речки, причём и из города, и с промежуточного ночлега выходили рано, пока ещё солнце не распустило наст и лед. Городское училище в Нижнем Ломове примыкало к базару, и приятно было, повиснув на заборе, смотреть на движущиеся массы народа и подводы, как бы приобщаясь этим к пульсу сельской жизни, покинутой на учебное время». В 1889 – 1890 годах Павел продолжал учиться в Нижнеломовском городском училище. По вечерам ходил ещё и в ремесленную школу, где приобрёл профессию и свидетельство переплётчика книг. В эти же годы, приезжая на каникулы к отцу в село Блиновку, ученик Паша познакомился с дочкой лесника Малашей. По всей видимости, это была первая юношеская любовь, но об этих увлечениях Павел Андрианович в своих дневниках ничего не пишет. В 1891 году Павел Кузнецов оканчивает Нижнеломовское городское училище и готовится к сдаче экзаменов. Однако перед самыми выпускными экзаменами в городе произошёл страшный пожар. Почти все здания в то время были деревянными, и огонь опустошил почти полгорода. Сгорело и городское училище. Экзамены было решено принимать в доме Арчибальда Рутланда в горной части города. Экзамены Павел сдал почти все на «отлично», лишь по двум предметам получил «4»: гимнастика и черчение-рисование; об этом свидетельствует документ – аттестат об окончании Нижнеломовского городского училища. Окончив Нижнеломовское городское училище в июне 1891-го, в августе 20-го числа этого же года Павел Кузнецов поступил в Пензенское техническое железнодорожное училище с трёхлетним курсом обучения. Теоретические занятия проходили с 8 до 13 часов дня; после обеда была работа в мастерских. Общежития в то время при училище не имелось и приходилось жильё искать самому. Все три года Павел жил на частных квартирах с платой 10 рублей в месяц. В эту стоимость входили: само помещение, завтрак, обед, ужин, стирка белья. Сначала жил у старой попадьи Любомудровой, затем у гражданки Раковой, потом у Ольги Николаевны Чижевской и других. 1892 год. В этом году началась эпидемия холеры. В июне, по окончании учебного года, на летних каникулах Павел впервые побывал в Москве у родственников. Семья по-прежнему проживала в селе Блиновка. В 1893 году Кузнецовы переехали в село Ростовка Нижнеломовского уезда. Павел был переведён в третий класс; правда, однажды за самовольную отлучку из училища едва его не исключили, но ограничились лишением наградной книги при переводе. Наступил 1894 год. Летом прошли выпускные экзамены, был окончен трёхлетний теоретический курс; однако до получения аттестата предстояла ещё двухлетняя практика и трёхмесячная обязательная в разных цехах железнодорожных мастерских. После практики в Пензенских железнодорожных мастерских Павел остался работать в качестве слесаря с оплатой 60 копеек в день в бригаде по ремонту паровозов. В это же время он знакомится с нелегальной литературой, принимает участие в музыкальных собраниях. Осенью Кузнецов уезжает в Моршанск с желанием поступить на должность помощника машиниста паровоза, но неудачно. В начале декабря, списавшись и получив разрешение, Павел уехал на Полесскую железную дорогу в депо Лунинец, где всё-таки стал помощником машиниста. Работа на паровозе была довольно тяжёлая, бригада состояла из трёх человек: машинист, помощник машиниста и кочегар. Ездили до Брест-Литовска, Мозыря, Сарн и Ровно. Заработок у молодого помощника машиниста составлял 65 ‒ 70 рублей. В 1895 году Павла с товарных поездов перевели на курьерские. Служба была ночная, тяжёлая, да и сильно тянуло на родину, к своим. В октябре Павел заболел (флегмона левой руки), и 1 ноября после выписки из больницы в городе Пинск он был уволен. 1896 год. Год призыва Павла на военную службу. Сам о себе Павел Андрианович писал, что в войсках не служил и ввиду частых переездов не призывался к обучению в качестве ратника ополчения. С 5 января по 1 мая Павел трудился на Пензенской дистанции пути, на постройке железной дороги Пенза-Балашевская, на Бригадирском мосту. Некоторое время работал помощником поездного машиниста в депо Пенза Сызрано-Вяземской железной дороги на маршруте Пенза-Пачелма, Пенза-Кузнецк. Осенью держал экзамен при Пензенском техническом училище на аттестат после двухлетней практики по строительству и механике. Некоторое время по рекомендации инженера Т.М.Тихомирова работал чертежником в Москве, 10 октября возвратился в Пензу. Опять служил на «железке» у Тихомирова в конторе техником. В 1897 году постройка железной дороги закончилась, и Павел уехал к родителям, которые на тот момент проживали в Ростовке. И в этом же году семья Кузнецовых переехала на станцию Воейково, где купили небольшой домик при станции. В августе 1897 года Павел Кузнецов начал готовиться к экзамену на право производства строительных и дорожных работ, т.е. решил стать инженером-строителем. Первая попытка была неудачной, Павел на экзаменах провалился, но решил попробовать сдать экзамены в следующем 1898 году. 26 марта 1898 года Павел Андрианович получил заветное свидетельство. Живя в Петербурге на Кронверском проспекте, Павел Андрианович много раз наблюдал выезд царя. Царь ехал верхом, царица в коляске, вокруг блестящая свита. Один раз близ Зоологического сада по алее парка царь проехал совсем близко от Павла, и он видел самодержца совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Царь в коляске был один, без охраны; на козлах – кучер и казак. После Петербурга Кузнецов отправился в Орск, где в обстановке степной природы Павел Андрианович проработал в качестве пикетажиста несколько месяцев, и затем опять Петербург. Далее был город Владимир, где работал техником губернского земства, затем Переяславль-Залесский, в котором Павел проживал на постое в крупной купеческой семье Смирновых. Он вспоминал, что жизнь в провинциальном городе – это были чудесные годы его молодости с поездками и встречами в уезде, с командировками в Москву. В Переяславле-Залесском Кузнецов выступал лектором воскресных чтений, которые происходили в воинском присутствии. Читал Некрасова, Никитина, Гоголя. Слушателями были солдаты и граждане города. В 1900 году, в первых числах января, Павел Андрианович получил телеграмму от инженера Тихомирова с Китайской восточной железной дороги с приглашением на должность десятника с окладом 125 рублей и подъёмных 625 рублей. На это приглашение Павел ответил незамедлительным согласием. 1 февраля 1900 года Кузнецов отправился к месту новой службы – на Дальний Восток сухим путём через Сибирь. Ехали на лошадях с остановкой для смены лошадей на половине пути через Байкал, где на льду была оборудована почтовая станция. 25 февраля губернатором Забайкальской области в г. Чите Павлу Андриановичу был выдан заграничный паспорт. Путешествие на лошадях от Сретенска до Хабаровска – около 1 600 вёрст – длилось 15 суток. Наконец 2 апреля 1900 года Павел Андрианович прибыл к месту назначения – в Имяньпо. Вся дорога из России до места службы заняла два месяца. После двух месяцев, проведённых в Харбине, Павел Андрианович на пароходе «Александр Невский» отправился в Хабаровск, с остановкой в китайских крепостях Баянтун и Сан-синь. В 1901 году было восстановлено разрушенное во время восстания железнодорожное полотно. Русские строители возвели мосты, здания и всю железную дорогу. В Россию Павел Андрианович возвращался морем на пароходе Добровольного флота «Воронеж», прожив перед этим во Владивостоке более месяца. Дорога морями и океанами была долгой. Павел Андрианович в своих дневниках писал: «Это самая волшебная, неповторимая сказка моей жизни! Необъятные моря, неведомые страны… Тянулась эта сказка, к сожалению, прерываемая отвратительной морской качкой, 45 дней». Дома – короткая встреча с родственниками в Воейково, и опять работа на разных должностях на железной дороге, в конторе В.В.Шауба техником-контролёром. В это же время Павлом Андриановичем были написаны книга «Маньчжурское восстание в 1900 году», которая вышла тиражом 1 000 экземпляров, и статья «Путешествие на пароходе «Воронеж» (журнал «XX век», 1901 г.). Далее опять «скитания»: Оренбург, Челябинск, Троицк Челябинской губернии, где проживал какое-то время, работая инженером. Очень кратко П.А.Кузнецов описывает своё знакомство с первой женой, которую называет по имени-отчеству Мария Александровна, лишь указывая дату и место бракосочетания: г. Оренбург, церковь Святой Троицы, 13 ноября 1902 года, и добавляет: «Свадебный угар… обеды, театры…». Павлу Андриановичу на момент женитьбы было 27 лет. Выехали в Верхнеуральск, где поселились в доме Голубевых. Шла спокойная семейная жизнь, приезжала сестра Павла – Мария Андриановна. Молодые приобрели пару лошадей и крытую повозку, которая переставлялась на сани и наоборот. В ноябре 1903 года на 73-м году жизни умер отец Павла – Андриан Иванович. Похоронили его там же, в деревне Каменка Нижнеломовского уезда. 11 декабря оренбургский губернатор утвердил Кузнецова П.А. лектором воскресных чтений в Народном доме. Тихо протекала мирная жизнь молодых; служебные разъезды, конные прогулки, развлечения… В Верхнеуральске по проекту Павла Андриановича была перестроена каменная церковь Благовещения. На страницах дневника Павла Андриановича читаем: «В мае и июне Мария А. была в Самаре – лечилась, делала операцию, затем опять в Серноводске. Постепенно приходило охлаждение и отчужденность… Пути наши расходились… Оглядываясь назад, необходимо прийти к выводу: молодая женщина из губернского города попала в захолустье… Во время моих разъездов – в одиночестве. Затосковала… Молодость требовала веселья, развлечений. Не спасли и книги и музыка… Очевидно, родства духовного между нами не было. А главное несчастье в том, что не было детей!..» В городе Верхнеуральск прожили четыре года. После чего Павел Андрианович уехал с Урала. В 1907 году почти всю зиму провёл у матери в Воейково. А в июне уехал в Кисловодск. Лечился он у доктора Вагапова, жил на даче «Эльбрус», здесь же познакомился с писателем, доктором Елпатьевским. Ездил в Пятигорск, Ессентуки, Железноводск, ходил в горы. В июле вернулся в Воейково. С осени Павел Кузнецов поселился в Москве, служил в Союзе страхователей членом правления. Это оказалось «дутое» общество, возглавляемое аферистом С.С.Павлицким. Просуществовав семь месяцев, Союз был закрыт. Некоторое время он нигде не работал – отдыхал. Приезжала бывшая жена Мария, но быстро расстались, как друзья, позже долго переписывались – до 1908 года, после чего связь оборвалась навсегда. Павла Андриановича опять «мотало» по всей стране: Туапсе, куда его пригласил работать вернувшийся из Китая инженер Тихомиров, Ялта, Сочи и опять Москва. Приближалось время, когда резко изменилась жизнь Павла Андриановича. На этот раз в Москве Павел Андрианович жил с братом Ваней, который на то время уже осел в столице на Покровке. 1909 год. Павел Андрианович опять в Москве. С политической точки зрения в стране были неспокойные времена, 25 июня ночью у него был произведён обыск. Приставы полицейской части вели себя крайне вызывающе – не позволили одеться, бросали через всю комнату книги, а самого Павла препроводили в арестный дом при полиции. На следующий день арестанта сфотографировали, измерили, сделали на бумаге оттиски пальцев. После всех процедур, немедля, под конвоем двух жандармов повезли в Пензу, где и сдали в губернское жандармское управление. По прибытии любезно пригласили в кабинет начальника управления. Принял начальник Павла, как хорошего знакомого: кресло, папиросу… Обвиняли Павла по 21-й статье Положения о Государственной охране. Вменяли в вину распространение запрещённой литературы и знакомство с политическими преступниками. В Пензенской тюрьме он просидел до 26-го июля. Разрешили лишь свидание с матерью и братом Яковом, приехавшим погостить из Маньчжурии. Когда кончилось заточение; Павлу было предложено избрать место высылки: любой город, кроме Москвы, Петербурга и Пензы. Павел Андрианович выбрал Тверь. Явился туда, но был отпущен, и через несколько дней уже был в Москве. От московского градоначальника Кузнецов получил разрешение на издание «Журнала Спорта и Воздухоплавания». Затем подал генерал-губернатору заявление о выезде за границу во Францию и получил на это разрешение. Для Павла начиналась совсем другая жизнь, жизнь, связанная с освоением ещё не покорённого человеком неба… Осенью 1909 года в Москву приезжал известный уже на тот момент авиатор француз Леганье. Именно этот полёт Леганье дал толчок русскому инженеру, строителю железных дорог заняться авиацией. 29 октября 1909 года Кузнецов выехал во Францию с намерением посмотреть полёты и заодно поучиться этому новому делу. Будучи проездом в Варшаве, Павел видел многочисленные афиши с объявлением предстоящих полётов на аэропланах «Блерио» Гюйо. Наступила зима, в Париже снял комнату в Латинском квартале. Столовался в студенческой столовой, потихоньку начал обживаться в чужой стране. Франция, да и весь мир, летом 1909 года были под впечатлением перелёта через Ла-Манш авиаконструктора Луи Блерио. После первого в мире полёта братьев Райт в Америке многие конструкторы и лётчики – Вуазен, Фарман, Соммер, Блерио и другие – строили и пробовали в полётах аэропланы по заимствованной у Райтов системе. Но эти аэропланы не давали наглядного эффекта до тех пор, пока Блерио не удалось совершить своего исторического перелёта через пролив Ла-Манш шириною 30 километров. 1910 год. В январе этого года в Париже случилось сильное наводнение: от сильных дождей поднялась река Сена и вышла из своих берегов. Затопило метро, в пригородах и сёлах было очень много разрушений от этого наводнения. Живя в Париже, Павел Андрианович встречался в Тургеневской библиотеке с Бурцевым и другими эмигрантами, бывал в Версале, Венсене и других окрестностях Парижа. Посещал музеи Лувр, Клиши и другие, наблюдал за полётами аэропланов и дирижаблей. Узнав из французских газет о полётах Ефимова, Павел, не выдержав искушения, написал ему письмо. Ефимов ответил, и в условленное время они встретились и познакомились. О чём говорили двое русских во Франции – неизвестно. Но Кузнецов попал на приём к Луи Блерио и лично ему заказал моноплан типа «Ламанш». Стоил этот воздушный аппарат 12 000 франков (около 5 000 руб.) – довольно немалая сумма по тем временам. Будучи инженером на строительстве железных дорог, Павел Андрианович неплохо зарабатывал и, вероятно, мог себе позволить купить такой дорогостоящий аппарат. В любом случае, первым, кто в России имел частный аэроплан, был сын верхнеломовского мещанина, потомок крепостных крестьян Кузнецов Павел Андрианович. В конце февраля 1910 года Кузнецов переехал в г. Мурмелон ле Гран и вскоре поступил учеником к Фарману. Это были два брата: в Мурмелоне жил и руководил обучением полётам и строил опытные аэропланы Генри Фарман, в Париже – Анри Фарман. С Генри Фарманом Павел встречался почти каждый день – Генри пробовал новые самолёты, но с учениками сам он не занимался. В начале марта Кузнецов из Мурмелона ездил в Шалон на Марне, затем бывал в Реймсе, бродил много раз по окрестностям. Обучение началось с полётов пассажиром (около 12 полётов), затем самостоятельно. И как только выполнялся полёт самостоятельно – считалось, что обучение закончено. После такого обучения в качестве пассажира на «Фармане» и нескольких полётов без учителя Кузнецов стал 144-м обладателем аэроплана «Блерио» в мире и первым в России. Незамедлительно Павел Андрианович стал осваивать свой первый летательный аппарат – летать на нём. В начале «обкатки» случались поломки аппарата, но тут же производилась его починка; стоило это очень дорого. 6 мая Кузнецов П.А. выехал в Одессу, где поселился в гостинице «Пассаж». Первая в России авиационная неделя состоялась в Петербурге в мае 1910 года. Выступало с показательными полетами много иностранцев. Вообще 1910 год – это переломный год для российского воздухоплавания. В этом же году в Киеве поднялся первый российский аэроплан «КУДАШЕВ-1», конструктором которого был Александр Кудашев. Через некоторое время на аэродроме в Гатчине в воздух поднялся следующий самолёт «ГАККЕЛЬ-3» (конструктор – Яков Гаккель), управлял аппаратом В.Ф. Булгаков. Далее полёт на биплане осуществил в будущем известный мировой конструктор Игорь Сикорский. Все первые авиаторы, которые выступали вместе с Кузнецовым, были уже до полётов известными людьми. Ефимов занимался вело- и мотогонками, Иван Заикин – знаменитый русский силач, Сергей Уточкин увлекался боксом и фехтованием. Именно Уточкин по праву считается лучшим лётчиком-новатором в России, который очень много сделал для развития отечественной авиации. В июне этого же 1910 года в Одессе Павел Андрианович встретил свою будущую красавицу-жену Домникию Лаврентьевну Новолейник, которую он ласково называл Дима. Домна была моложе Павла на 11 лет. Она также внесла свою маленькую лепту в историю авиации России. Вот что пишет в своём дневнике Кузнецов: «Лето мы прожили в Одессе на квартире … В это время я делал полёты сначала на ипподроме (была поломка аппарата), а затем при деревне Дмитриевка, за тюрьмой. Там же я держал экзамен на пилота-авиатора при комиссии, выделенной Одесским аэроклубом, и там же обучал полётам откомандированных от воинских частей офицеров. В Одессе мною написана и отпечатана в количестве 3 000 экземпляров брошюра «Обучение летанию на аэроплане». В это время в России летали Уточкин, Ефимов и только позднее – Габер-Волынский. На одном из тренировочных полётов видел писателя А.Куприна – он собирался лететь пассажиром с Уточкиным на его «Фармане». С августа 1910 года у Кузнецова начались публичные показательные полёты. Это было его первое большое турне по России ‒ Кишинёв, Елизаветград, Таганрог, Ростов-на- Дону, Дербент. Из Дербента Павел Андрианович вернулся в Петербург. 16 ноября 1910 года – знаменательное событие для Павла Андриановича Кузнецова. Он стал четв ёртым по счёту в России дипломированным пилотом-авиатором. Заветные «корочки» пилота были выданы ему Императорским Всероссийским аэроклубом в г. Одессе. Зимой состоялось турне уже другого плана – Павел Андрианович читал лекции в сопровождении световых картин на экране и перед аэропланом «Блерио». С лекциями о воздухоплавании авиатор проехал немало городов, посетив Выборг, Псков, Двинск, Вильно, Ковно, Сувалки, Гродно, Барановичи, Минск, Бобруйск, Мозырь, Могилёв и Смоленск. Во всех этих поездках пионера русской авиации сопровождала молодая супруга Домникия (Дима) и механик при их самолёте Ян Тирон. В 1911 году после лекций молодая чета съездила в Москву и в Пензенскую губернию в с. Воейково к родственникам Павла Андриановича, затем опять вернулись в Петербург. Лётная карьера авиатора продолжалась. Весной была выставка воздухоплавания в Петербурге, в Михайловском манеже. Приезжал сам Луи Блерио с женой, 23 апреля Павел Андрианович виделся с ним в гостинице, а затем вместе они были на выставке. В это же время проходили публичные состязания авиаторов на Комендантском аэродроме, в которых участвовали Ефимов и Васильев на «Блерио», Лебедев на «Фармане», Сечно на «Энрихе», Компо Сципио на «Ньюпоре» и Смит на «Фармане». Смит при показе своего полёта на этих состязаниях разбился насмерть. П.А.Кузнецову в этих соревнованиях пришлось подняться в воздух один раз, но зато удачно. После закрытия официальных полётов случилось событие, о котором впоследствии писали многие петербургские и зарубежные газеты и журналы. На аэроплане своего мужа Павла Андриановича Кузнецова поднялась в воздух Домникия Иларионовна. Длительного полёта не получилось. Вначале всё шло удачно, но, оторвавшись от земли, госпожа Кузнецова-Новолейник то ли перетянула «гош» ‒ ручку управления на себя, то ли не удержала машину в горизонте. Аэроплан «Блерио» завалился на бок, опрокинулся и упал на землю Манежа, прикрыв собой госпожу Кузнецову. Дама при этом не пострадала, отделалась лёгкими ушибами, а вот самолёт пострадал серьёзно и его потом пришлось долго чинить. 5 июня 1911 года «Петербургская газета» опубликовала фото отважной россиянки. Надпись под снимком гласила: «Первая русская женщина-авиатор – Домникия Иларионовна Кузнецова-Новолейник». Сразу же возникает вопрос: «Как же Павел Андрианович доверил сие опасное занятие – самостоятельное управление аэропланом своей молодой и красивой жене?!" В поездках по стране с лекциями и показательными полётами Павла Андриановича неизменно сопровождала его очаровательная жена Домникия, помогавшая ему во всём. Занималась она не только организационными вопросами, но и техническим обеспечением полётов, что свидетельствовало о хорошем знании материальной части аэроплана «Блерио». Стоит ли удивляться, что в один прекрасный момент муж услышал требование любимой жены: «Сама хочу летать!» Отказать было невозможно. Тем более что уже существовал прецедент. Одесситка госпожа Немцеева не пропускала ни одной возможности подняться в воздух в качестве пассажира и уже летом 1910 года уговорила С.И.Уточкина давать ей уроки летания. Надо отдать должное смелости Д.И.Кузнецовой-Новолейник. Летать тогда на первых аэропланах было очень опасно. К примеру, только за период обучения её муж трижды терпел аварии. Падения и поломки сопровождали лётчиков в течение всей летной жизни. Аэропланы были несовершенны и часто капризничали. Ко всему прочему, аппарат был одноместным, и дать жене практические уроки летания Павел Андрианович не мог. К весне 1911 года супруги сочли, что Домникия Иларионовна достаточно теоретически подготовлена, чтобы совершить свой первый самостоятельный полет. Полёт хоть был и неудачный, но всё же состоялся… Больше попыток самостоятельно летать она, видимо, не предпринимала. То ли испуг был очень силён, то ли муж категорически воспротивился… Мужьям красота жены всегда дороже их общественного и профессионального успеха. Домникия Иларионовна Кузнецова (Новолейник) считается первой авиатриссой в России, а среди женщин-авиаторов она уж точно пионер. Да и семейная чета, где оба были связаны с авиацией – тоже стала первой. Весной 1911 года у Кузнецовых опять начались показательные полёты. Это был уже их стиль жизни и, надо сказать, неплохой заработок, потому что в то время, чтобы посмотреть, как люди поднимают в воздух тяжёлые машины, народ валил валом. При этом платили довольно дорого за входные билеты. Однако летать Павлу Андриановичу оставалось недолго. В своих дневниках он не пишет, почему вдруг прекратились его показательные, да и вообще полёты. Известно только, что во время очередного турне в Челябинске случилась авария ‒ аэроплан упал. При этом Павел Андрианович сильно ударился. А в июле этого же года в России состоялся первый дальний перелёт Санкт-Петербург – Москва, в котором принимали участие десять лётчиков: Васильев, Уточкин, Янковский, Сципио, Лерхе, Костин, Масленников, Слюсаренко и Агафонов. К сожалению, в этом списке уже не было П.А.Кузнецова. На этом лётная карьера Павла Андриановича закончилась, и он опять решил вернуться к своей прежней профессии. 16 сентября 1911 года он получил назначение на должность помощника войскового техника 2-ой строительной комиссии острова «Русский» на Дальнем Востоке, куда вскоре и выехал. Жена Павла Андриановича Домникия осталась в Петербурге, отправила повреждённый аэроплан в Бар, где жил в это время её брат Александр, а в ноябре приехала к своему мужу Павлу во Владивосток. Судьба опять бросала молодых по разным городам. Жили во Владивостоке, на острове Русский. Павел Андрианович занимался строительством казарм, столовых, конюшен. По его проекту была построена церковь на острове Русский. Дима работала в Торговом доме «Братья Синкевич» и училась на счетоводных курсах. В 1913 году мама Андриана Павловича продала домик в Воейково. В мае 1914 года она вместе с сыном Витей, братом Павла находилась также на острове Руский. 6 января 1916 года у Кузнецовых родился сын Борис. В этом же году они опять переехали в Петербург, затем в Ярославль, где Павел Андрианович работал на автомобильном заводе акционерного общества «Лебедев», далее авиазаводы в Петербурге, Таганроге и на деревоотделочном – в Пензе. Жена с сыном пока находились во Владивостоке, но вскоре она выехала с ним в Одессу. 24 сентября у Павла Андриановича умерла мать, которая к этому времени проживала в Моршанске у своей дочери Екатерины. Кузнецов приезжал в Моршанск на похороны своей матери, её похоронили на местном кладбище. 1916 – 1917 годы. Опять командировка в Китай для закупки леса, для поделки аэропланов. Работал в Харбине, Мукдене, Дайрене, Пекине. Во время Февральской революции Павел Андрианович находился в Петербурге и всё видел своими глазами. Опять его «мотало» по всем городам и весям. Далее Кузнецовы жили на Украине – родине жены, в деревне Петрушино. Затем опять завод «Лебедева». Осенью 1917 года пришли представители Советской власти. Администрация завода позорно бежала, оставался только заместитель директора Фельдт. В 1918 году Павла Андриановича избрали членом завкома, с 27-го марта он – старший техник-инструктор. В конце апреля подняли головы белогвардейцы и пришли немцы. 2-го мая бывший авиатор был арестован по указанию Фельдта, которого перед этим сместили по инициативе Павла Андриановича. Из тюрьмы его вызволила жена, отдав следователю залог в 1 000 рублей, а 22 июля Кузнецовы уехали на родину жены в Подольскую губернию, в г. Бар. На Украине в это время были петлюровцы. Из дневника П.А.Кузнецова: «10-го сентября мы проделали с Димой обряд венчания в селе Чемерисы. Осень и зиму я нигде не служил. Занимался пилкой дров, столярничал, кое-что писал. Весной 1919 года, в марте-апреле, была восстановлена Советская власть. В 1921 г. Дима служила заведующей детским домом; затем в 232-м отдельном стрелковом батальоне – по театральной части, и в 44-ой дивизии. В этом же году был налёт поляков. 1922 год. Год тифа, 23 февраля умерла сестра Катя, 10 марта умерла сестра Маня. 1923 год. Служу в Губпродкоме. Часто в разъездах. Летом с семьёй выехали в Сочи, где поселились на Приреченской улице. 1924,1925 годы. В Новороссийске, Анапе, на Кубани. Занимался частными работами и лечился после тифа. В сентябре семья переселилась в Таганрог, Борис (сын) учился в 10-ой трудовой школе. В 1926 году переехали в Крым, в Керчь, Борис (сын) поступил в школу им. Желябова. 1932 год. Служба в УКХа городским инженером. 1933 год. Живем в Сочи, в центре – у милиционера. 1936 год. В УКХа, в феврале Борис был исключён из мединститута за плохое поведение и поступил в институт физкультуры. 1937 год. Приезжал брат Яков – из Харбина. 1938 год. Я на службе в ремонтной конторе жилищного управления. 12 июня – дата регистрации Бориса и Зои в ЗАГСе в Баку. 1939 год. Служба в Промбанке г. Керчи». Кузнецовы прожили долгую и счастливую жизнь. Осела дружная семья в Ставропольском крае, в городе Кисловодске, где они жили в собственном доме с 1946 года до конца своих дней. Павел Андрианович и Домникия Иларионовна были трудолюбивые, гостеприимные, дружелюбные, отзывчивые люди. Кстати, Домникия Иларионовна посвятила себя театральному искусству. Карьера актрисы стала весьма успешной. Пробовала она себя и в роли режиссёра. Поставила несколько спектаклей, о чём свидетельствует сохранившаяся в Кисловодском историко-краеведческом музее «Крепость» театральная афиша. Умерла первая российская авиатрисса в Кисловодске в возрасте 76 лет. Павел Андрианович пережил свою любимую супругу всего на год и скончался в 1963 году в возрасте 88 лет.